Я стояла в пахнущем свечами и маслом тепле церкви, и мне не хотелось никуда идти. Мне не хотелось даже двигаться – единственным желанием было стоять здесь, замерев, в благоговейном тепле, закрыв глаза и слушая красивый хор голосов… Все осталось там – за дверями церкви – вся боль и тяжесть последних месяцев, все оставшиеся без ответов вопросы, все разбитые надежды, утраченное доверие, нечеловеческая усталость, безысходность, бесконечная череда мыслей в попытках найти ответы – все осталось там. Тяжелый мраморный пол, уже порядком стоптанный, потемневший от времени и множества ног, ступающих на него ежедневно с одной единственной целью – найти утешение, — казалось, мои ноги приросли к этому полу, стали тяжелыми и неподъемными… Какое странное ощущение – ступни как будто стали частью мраморной плиты, они тяжелые, кажется, их невозможно оторвать, а плечи – они куда-то исчезли, словно растворились. Я ощущала себя древом, которое корнями вросло в землю, но ствол тянется ввысь, к небу, а ветви колышутся на ветру… Какое потрясающее ощущение… Хорошо, что я сюда зашла…

Я оглянулась – мои ангелы-хранители расположились кто где: один сидел справа над дверным проемом, болтая ногами, другой пристроился поверх лепнины на колонне слева от меня, третий забрался совсем высоко, пристроившись на плафоне огромной люстры. Тот, который на колонне, совсем притих – вместе со мной он слушал хор и, кажется, совсем забыл о том, что он «при исполнении». Тот, который над дверью, болтал ногами и разглядывал все вокруг – мы здесь никогда не были. Больше всех был занят тот, который на люстре – сидеть там было крайне неудобно и ему приходилось то и дело расправлять и складывать крылья, удерживая баланс…

Эта церковь оказалась одной из тех редких церквей, где никому до тебя нет дела – ты свободен в том, что и как ты будешь делать и  в том, с чем ты пришел сюда и что унесешь с собой. Несмотря на то, что она была полна народу, было ощущение, что ты один на один со своей душой и с Богом – ты пришел сюда, как приходят в отчий дом после долгих скитаний – отогреться душой и снова пуститься в путь, не в силах остаться навсегда. Какое счастье, что у меня хватило мудрости остановить свой бешеный бег и зайти сюда… Я подумала: сегодня Покров, и повалил снег, такие огромные пушистые хлопья, все белым-бело, уже темнеет, а снег все валит и валит – настоящее маленькое чудо. Я уже много лет мечтала о том, чтобы на Покров пошел снег – именно такой, настоящий, и сегодня он пошел, и эта церковь – такая красивая, особенно среди этого снега — не зайти сюда – это разрушить сказку. Пусть уже поздно и церковь закрывается – я только на минутку – загляну и пойду… А церковь оказалась открыта и там шла служба. Ведь Покров же… А я чуть было не проехала мимо…

Совсем растворившись в чудодейственном смешении запахов, звуков и ощущений, я сделала шаг – хотя это даже не я, —  я стояла, по-прежнему замерев, а мое тело, повиновавшись какому-то неведомому позыву, шагнуло вперед, к алтарю, и протянуло руку со свечей. Медленно огонек чьей-то свечи, стоявшей на подсвечнике, перетек на мою, как будто приобнял фитилек, медленно зажглась моя свеча. «Свеча, зажигающая другую свечу, ничего не теряет» — всплыло где-то внутри меня… Моя рука поставила свечу в подсвечник… Что-то внутри меня – ребенок, вечно живущий во мне, но затерянный где-то под слоем накопленной шелухи, — затаил дыхание – и без того огромные глаза полны немого восхищения и веры в чудо – так замирает на мгновение карапуз, которого впервые привели на Елку, когда все вокруг кричат: «Елочка, зажгись!!!»…

… Медленно, как во сне, я огляделась, чтобы получше запомнить все вокруг, впитать в себя это необыкновенное тепло… Оно проникло глубоко внутрь меня, и его было так много, что вот уже я и сама источаю его, пропустив через каждую свою клеточку, изливаю вокруг… Мое лицо разгладилось, мои глаза излучают свет, моих губ коснулась улыбка, мои руки полны тепла, мое сердце наполнено любовью…

Медленно-медленно я направилась к выходу…

…Я придержала тяжелую кованую дверь, чтобы мои ангелы-хранители успели прошмыгнуть вслед за мной…

***

Все трое устроились а заднем сиденье Танчика…

«Слушай, а может, тебе все-таки попросить у Бога немножечко счастья? все-таки он же твой отец, он тебе не откажет».

***

На ковре лежала, тяжело дыша, Лэсси – глаза ее были открыты и полны грусти. А рядом кувыркалась, подпрыгивала и скакала кошка Маська – она вытаскивала закладки из книг, потом рисовала на полу карандашами, грызла обои…

Есть конец и есть начало… Кто-то уходит, кто-то приходит на его место. Зима сменяется весной, а за ним приходит лето, но и оно вскоре уступит место осени, а затем все замрет и покроется белым молчаливым ковром…