Очень часто я думаю, и не понимаю: как же так получилось? Как же так получилось, что у моей мамы вместо дочки появилась… Я Как вообще получается, что родители и дети иногда совершенно как с разных планет. И откуда родители находят столько любви, чтобы принять это.

Мама…

Сейчас, по прошествии лет, я всё чаще понимаю, какая на неё выпала миссия… Принять инопланетный десант И сделать так, чтобы этот десант дожил до какого-то количества лет и, если повезет – прижился тут, и может быть даже поумнел. Но это, конечно, должно очень сильно повезти. Но – вдруг. Всякие же чудеса возможны.

Наверное, когда она ждала меня и предоставляла мне жильё в своем уютном животе, она мечтала, что появится замечательная девочка. Такая, знаете, солнечный зайчик с большими голубыми глазами и нежными светлыми кудряшками. Она будет носить платья, бантики и гольфики, а когда вырастет – будет красиво одеваться, пользоваться хорошими духами, красить ресницы и вкусно пахнуть помадой…. Она будет нежной, доброй, будет мягко и светло улыбаться и всех любить…

Вместо этого появилась я. С огромными, круглыми, как переспелые вишни, карими, почти черными глазами и черными, как смоль, кудряшками, налипшими на лоб и торчащими из-под детского чепчика. Переполох в роддоме – ребенка подменили (тогда в Армении это было нормой)… Отдайте моего! Моя не такая! Если бы не родимое пятно и моя врожденная хитрость… Через неделю глаза стали зелеными, кудряшки – русыми… Чего только не сделаешь, лишь бы взяли домой.

Мама…

Туалетный столик.

Да-да, обязательно – туалетный столик, с кучей маленьких ящиков-сокровищниц, большим зеркалом и мягким пуфиком. На нём и в нем — миллион баночек, кисточек, пузырьков, тюбиков. Жидкие, густые, или вязкие – неважно, но все они как-то пахнут. Крем для лица утренний, дневной, ночной. Для век. Для щек. Для рук. Для ног. Отдельно – для левой ноги, отдельно для правой. И не перепутать. Тушь для ресниц водостойкая, питательная, гелевая, кремовая и еще фиг пойми какая. Карандаш мягкий, твердый, для ресниц (для правого глаза отдельно, для левого отдельно), для бровей… Как космический корабль. Хотя с ним, с космическим кораблем, однозначно проще — там всё понятно, просто и уж точно — полезно, по делу. А тут… Другая галактика.

Иногда я десантировалась в эту другую галактику. Открывала эти ящички, баночки, тюбики. Никогда они мне не были понятны. Но я изучала. Я же должна знать что у них тут, у землян, чтобы доложить обстановку в штаб… Но, каюсь, были у меня и свои слабости. Полный ящик туалетного мыла, в красивых упаковках, импортное, ароматное. Я ревностно охраняла этот ящик. На него никто не покушался, но я охраняла. Чтобы неповадно было. И пудра Lancome. Настоящая, из Франции. Потом она стала единственной косметикой, которую я добровольно впустила в свою жизнь, став взрослой.

Итак, она – мама, с сокровищницей, красивая, тонкая, изящная, вкусно пахнущая… С крашеными волосами, прической, пушистыми ресницами, с тенями, румянами и в помаде. И я… С пудрой Lancome и огрызком стааааарого-старого советского карандаша для глаз с надписью «Косметика», украденным в начале 80-х у мамы, с вечно выгоревшими на солнце ресницами и серыми волосами, торчащими в разные стороны так, что друзья при встрече всегда язвили: «Эль, а ты опять миксером укладывалась?»

У меня все было просто: крем. Для всего. Один. Удобно, практично. Точно не запутаешься. Намазала им на ходу всё, что попалось на пути (на пути попадались лицо, руки, иногда какая-нибудь пятка, но бывало, что даже и две), и побежала дальше. Поэтому пуфик точно не нужен. Как, впрочем, и зеркало – ничего нового там всё равно не показывают, а где у меня нос я и так знаю. А как мужественно мама боролась со мной за то, что мне непременно нужен туалетный столик, когда я переехала в свою квартиру! За пуфик она тоже боролась, но это уже было ей не под силу. Туалетный столик – это оказался максимум, на который я способна. Ну, как столик… Какая-то несуразная штука с ушами, которую я прозвала «Чебурашка» — почти всю мебель в своей квартире я рисовала сама, а рисую я так себе…

Проглотив поражение с пуфиком, мама не сдавалась. Сейчас в ящике моего «Чебурашки» лежит помада и теперь даже тушь. И я даже пыталась этой тушью пользоваться. Отличная штука, надо сказать, если тебе надо кого-то напугать до полусмерти – нужно просто попасться этому человеку на глаза через час после выхода из дома, когда всё растеклось и расползлось жуткими кругами под глазами. Страшнее – только Мэрилин Мэнсон. А помаде я нашла еще более полезное применение – если хочешь избавиться от компульсивного приема пищи, просто намажь губы. И всё! Во-первых, теперь ты боишься ими пошевелить, чтобы помада не смазалась… Во-вторых, они просто склеиваются!!! И так просто рот уже не откроешь. Очень, очень полезная вещь. Правда, она всё это время просто лежит у меня в сумке, и пока я про нее вспомню, я уже успеваю съесть всё, что было не прибито, а потому мазать губы пост-фактум уже просто нет смысла.

Мама…

Только по прошествии лет до меня дошло, как же мне повезло… Из всех мам, которые существуют на планете, мне досталась та единственная, которая может выдерживать такое стихийное бедствие как я. Из всех мам, которые существуют на планете, мне досталась та единственная, которая может принимать меня такой, какая я есть, безусловно, не благодаря, а вопреки. Из всех мам, которые существуют на планете, мне досталась та единственная, которая будет отважно бороться за меня, за мое счастье, даже если предстоит бороться со мной же 🙂

Сколько лет пропасти, боли, страдания, обид, ранений, травм… и чудо. Чудо осознания. Чудо исцеления. Нас обеих. Любовь творит чудеса. Нужно просто подождать. И идти. Навстречу. Маленькими шагами. Пусть даже очень маленькими. Но идти. И когда упал, вставать. И идти дальше. И верить. Просто верить. Безо всяких на то оснований.

Позвоните маме. Или напишите, если пока трудно позвонить.

Просто шагните навстречу.

Ей это так нужно.

И вам это нужно.

Скажите ей то, в чем страшно признаться, возможно, даже самому себе — что вы ее любите.

И чудо случится. Пусть не сразу. Но случится — я это знаю точно.

В добрый путь!